Если где-то встречается еще "пистолеты-автоматы" прошу пнуть. Кажется, везде исправлено, но есть сомнения.

1. Имя. Фамилия.
Ганс Экхард Гюнтер.
2. Прозвище, если есть.
Эцэль, Хард.
3. Пол/Возраст.
Мужской пол, 23 года.
4. Характер.
Обладатель удивительного спокойствия и стойкости, упрям и тих, часто безъэмоционален. Он всегда «на своей волне», действует так, как считает нужным, но никогда не может над кем-то поиздеваться или насмеяться. Он добродушен, иногда даже улыбчив, в особенно счастливые моменты, и толерантен. Никогда не сваливал работу на других – предпочитает даже отбирать у многих их работу, будь то даже будничная уборка по дому. Ганс отлично воспитан, превосходно образован, и обучен в лучших традициях «правильных мальчиков», к коим себя никогда не причислял. Правда, у него существуют некие проблемы, например, зацикленность – он тот еще кофеман, и без чашки горячительного напитка чувствует себя просто ужасно. Или его частые припадки апатии и депрессивности, резкие перемены в настроении, вечный перепад предпочтений и желаний. В прочем, как и бессмысленный страх – Ганс до холода крови в жилах боится прикосновений, у него гаптофобия. В частности, при прикосновениях у Гюнтера начинается мигрень, он плохо соображает и тяжело двигается, становится рассеянным и плохо замечает важные мелочи, часто выступает испарина. В прочем, если к нему прикоснуться, когда он спит или без сознания, с ним ничего не происходит, значит, страх его – просто-напросто «бдзик». Так же многим не удобна его молчаливость, собранность даже в стрессовой ситуации поражает, как и периодичная холлеричность в будничные дни.
5. Биография.
POV Ганс.
Мои предки, прадедушка и прабабушка, переехали во Францию во время Второй Мировой войны. Помнится, тогда были во Франции проблемы с населением – на двух французов приходилось три и больше немца. Беженцев было полно, но мои дедушка и бабушка сумели неимоверным способом миновать возврата в родную Германию, что только начала поглощать пережитки диктаторского режима. Мой дедушка родился уже во Франции, и считался по национальности французом, но его не обошли издевательства со стороны окружающих его детей, о которых он нам рассказывал, когда мы с сестрой, пятилетними, сидели у него на коленях, поглощая очередной леденец, купленный добродушными родителями. Дедушка женился на коренной француженке, Эрфе Фабрис, нашей бабушке. Бабушка Эрфе, наверное, всегда была такой доброй, какой мы ее помним – на старых фотографиях она просто светилась счастьем в объятиях молодого дедушки с маленьким папой на руках. Отец был уже более пощажен судьбой – над ним не издевались, наоборот, его дефективность и отличие от среднестатистического француза многих интересовала, за ним стаями носились девушки, судя по рассказам мамы, а влюбился он лишь в одну – в альбиноску, что боялась солнца и получила прозвище «вампирша». Мама, в действительности, была очень нежной и доброй девушкой, что потеряла родителей во время авиакатастрофы, и потому до дрожи в коленках боялась самолетов. Просто она обладала очень чувствительной и тонкой кожей, что покрывалась пигментацией и просто-напросто «горела», стоило ей выйти на солнце. Родители поженились уже в университете, хотя познакомились еще в школе, а потом у них появились мы – я, и моя сестренка Абрайана, которую я всегда считал младшей, не смотря на то, что родился лишь на несколько минут до нее.
Мы с сестрой с самого детства были «не разлей вода» - попросту говоря, милая и рассеянная Яна все время держала меня за руку и ходила следом. Наверное, я унаследовал черты лица у отца, хотя цвет волос и глаз у меня были мамины, по крайней мере, меня все время заставляли скрываться тучи девушек, что будто не имели другого занятия. В прочем, продолжался этот фанатизм вплоть до первого класса средней школы.
Яна преследовала меня всегда, всегда была рядом, а потому временный разрыв, когда она с классом должны были отправляться на экскурсию, и я, и сестренка тяжело переживали. Мой класс должен был просто ходить по городу и его достопримечательностях, которых в Руане было не мало, а вот класс сестренки уезжал на месяц в Париж.
Тем не менее, мама и папа пытались меня всячески поддерживать во время меланхолии, что рухнула на меня, стоило сестре помахать тоненькой маленькой ладошкой с иллюминатора. Я был разбит и уничтожен. Но зато приезд моего маленького счастья сопровождался визгом и писками, я готов был затискать и защекотать ее, она хохотала в моих объятиях, и у нас обоих слезы ручьями текли с глаз. Это было волшебно, я почувствовал резкий прилив сил и, как будто бы, жизнь опять возвращается ко мне.
Уже во втором классе средней я заметил странности у себя. В частности, я просто не мог есть, ибо был все время сыт, мало спал, но был бодр и, что самое странное, у меня ни с того, ни с сего начинали болеть глаза. Поначалу я уже успел сочинить себе байку, что неизлечимо болен, но родители не хотели меня пугать, и даже уверил сестру в своей скорой кончине, на что она бурно разревелась, и, вцепившись мне в футболку, чуть ли не поклялась, что отправится на тот свет со мной. Родителям я ничего не сообщал, считая, что они и так все знают, и ловил на себе воображаемые тяжелые взгляды старших, чувствуя себя героем какого-то дешевого романа, но ведь как это вдохновляло!
Все бы продолжалось и дальше, если бы одного раза я не решил познакомиться с девушкой, которая мне истинно понравилась. Она была, наверное, вырастающей великой моделью – длинные худые ноги, неплохая грудь, ухоженная кожа, превосходные черные локоны и миловидное личико. Заговорить с ней не составило труда – оказалось, я ей тоже симпатичен, что меня немало порадовало. Но идти со мной в кино Эмили, а именно так ее звали, отказывалась, обосновывая это тем, что у нее нет времени на внешкольные прогулки. Помню рвано, что я чуть ли не с мольбой уставился ей в глаза и ощутил какую-то приятную легкость, и только потом заметил, что ее зрачки резко расширились, а потом точно так же резко сузились, почти до миллиметровой точечки, и опять стали нормальными.
- Да, конечно, почему бы и нет, - улыбаясь, сообщила мне девушка резко отличающийся от ее предыдущего ответ. И тогда я понял, что произошло что-то неладное. Решив, что любой ценой я должен все выяснить, сразу же после школы направился к матери. Посмотрев ей в глаза, попросил, чтобы она, искренне добрая и ласковая женщина, дала мне пощечину. Опять заметил, как зрачки расширились и сузились, а затем почувствовал увесистый удар. Следом послышались мольбы о прощении и слова, что она сама не поняла, что на нее нашло, а так же поцелуй в щеку. Сестра, наблюдавшая за этим действием, гораздо раньше поняла, что проблема в моих глазах – она это заметила с первого раза, а я понял только с третьего, когда хулигану приказал попросить прощения у мелкого, которого тот ранее ударил.
Следом за осознанием моего «таланта» пришла жуткая усталость. Сколько бы я не спал, я все равно истощался за пару минут, и затем еле передвигая ногами, бездумно бродил, напоминая, скорее, живого трупа. Резкое изменение заметила сестра, и тут же предложила чашечку кофе, которое она пила уже год как. Попробовав, я заметил, что оно отлично бодрит и тонизирует, а потому был искренне благодарен своей спасительнице.
По окончанию второго года учебы, на наше с Яной шестнадцатилетние, родители решили отвезти нас на пикник. Мы резвились около озера, а затем, как в тумане, потянулась череда обрезанных монохромных моментов. В тот момент мы как раз плавали, и были где-то на середине озера вместе с родителями. Что-то потянуло Яну за ногу, и она, вскрикнув, улыбнулась, сообщая, что все уже хорошо, а затем как-то резко изменилась в лице. Ее исказила гримаса боли и ужаса, и она одними губами спросила: «Что это?». Но ответа не услышала – подобно привязанному к ноге камню, ее что-то потащило на дно, и лишь несколько минут вслед за ней виднелись пупырышки. Трясясь в резко схватившей меня судороге, я еле слышал крики матери и отца, а затем наступила тишина, пока что-то холодное не схватило за ногу и меня. Кажется, я кричал, но двигаться не мог – лишь наблюдал, словно со стороны. Меня затащили под воду, и я увидел лицо молодого человека, и облепляющие его щетинистые щеки грязного зеленого цвета волосы, что были в диковинку. Как-то странно, пугающе усмехаясь, он смотрел мне пару минут в глаза. Кажется, его зрачки тоже расширились и сузились, а затем он больно ударил меня в грудь, этим же отталкивая. Я все еще не мог пошевелиться, и сознанием начало заволакивать темной дымкой. Последнее, что я почувствовал – приятные теплые губы на моих, что обжигали и одновременно согревали.
Как оказалось, спасла меня отдыхающая неподалеку девушка лет на шесть старше меня, что часто ходила к озеру насладиться природой, живя неподалеку от этого места. Она отпоила меня горячим чаем, как только я очнулся, и рассказала легенду о живущем в озере чудовище, что затаскивает под тонкую гладь очень редко людей, которые его потревожат. Рассказывать о том, что видел я человеческое лицо, я не стал, но отметил про себя, что стало как-то пусто на душе.
Пусть я и знал, где отцовская машина, но прав не имел, а потому позвонил дедушке и попросил, чтобы он меня забрал. Видимо, дед услышал дрожащий голос и истерические нотки, а потому расспрашивать о случившемся не стал, и лишь спросил, где я. На этот вопрос ему ответила спасшая меня девушка, которой я передал телефон. Их дальнейший разговор я слушать не стал, и ушел к камину в гостиную. Заметил только, что вернулась в комнату она не скоро – видимо, рассказала о случившемся. И опять пустота, когда дедушка забирал меня, и опять боль. А мир незаметно превратился в монохром.
Наверное, все следующее время я жил на автомате. Несколько раз приезжали полицейские, пытались меня допросить, но я лишь тихо сопел, лежа к ним спиной. Есть не хотел, пить не хотел, боли в животе ушли спустя несколько дней пустого лежания, бабушка с дедушкой ко мне не заходили. За месяц до начала учебы дедушка попросил меня привести себя в порядок, и лишь тогда я заметил, что у меня появился пушок над губой, синяки под глазами и впалые щеки, хотя и это замечание было как в тумане – я ничему не удивлялся и ничем не интересовался.
Оказалось, что на автомате жить легче – нет счастья, веселья, но хорошие оценки и никто не трогает. Да, действительно, одноклассники предпочитали миновать меня, в коридорах все шугались и шептались за спиной, а я просто шел, не видя дороги. Пока однажды, в парку, через который лежала дорога домой, на меня не налетела девушка, чуть не сбив с ног. Всучив мне какой-то лист бумаги в руки и задорно усмехнувшись, она улетела дальше, а я лишь скучающе и тоскливо посмотрел ей вслед, понимая, что на ее месте могла быть моя сестра.
Лишь вечером я вспомнил о том листе, и, достав его с сумки, посмотрел на то, что там было напечатано. На самом деле, было название книги и псевдоним автора: «Индиго Т.С». Как сейчас помню, что на все том же автомате вбил в строку поиска данные, скачал книгу и начал читать. И медленно начал понимать, что автор действительно видел мою ситуацию со стороны – абсолютное, полное понимание писателя удивляло, пугало и завораживало. Неужели, он пережил подобное?
Помню, что той ночью я совсем не спал, и все отведенное для сна время провел перед компьютером, жадно вчитываясь в строки, а уже утром, с едким желанием отключиться, начал понимать, что жизнь опять приобретает краски. И почему? Из-за какого-то автора, что понял меня и осудил? Видимо, понимание действительно было единственным, чего я требовал от жизни и от ситуации…
Сразу же после окончания школы, я уехал на поступление в Париж, и в первый же день встрял в щекотливую ситуацию – в перестрелку. Прогуливаясь по выложенным аккуратными булыжниками улочках, я и не заметил, как забрел к зданию, отдаленно напоминающему заброшенную фабрику. Но надпись на громадной доске, возвышающейся над высокой оградой, мгновенно рассеяла мои сомнения – это была, таки, старая фабрика, «У Джека», готовящая умопомрачительные варенья, которые так любила Абрайана. И почему-то меня потянуло туда, на эту чертову, Богом забытую фабрику, прямо в развалины.
Перебраться через забор не составило труда, и, спрятав руки в карманы, я побрел по направлению к входу в здание, когда услышал выстрел. И вот нужно же было мне пуститься в то мгновение к фабрике со всех ног, испуганным, что кто-то пострадал (изначально звук стрельбы я принял просто за громкий хлопок). Но, стоило забежать мне в само здание, как на меня посмотрело сразу двадцать людей в старом добром стиле итальянской мафии: все мужчины были одеты в черные костюмы в мелкую серую полоску, и придерживали в руках по пистолету, а их лица так и говорили, что лучше бы я сюда не совался. Так себя я еще никогда не истощал, пытаясь сразу загипнотизировать всех и ускользнуть. Выйти из здания мне удалось, но вслед послышались звуки пальбы – когда взглядом скачешь с одного на другого, очень тяжело наложить сильный гипноз, а потому я не стал заморачиваться, и дал себе путь к отступлению буквально на несколько секунд. Точнее даже будет сказать, оттянул кончину, ибо совсем скоро вслед за бегущим со всех ног мной рванули ужасающие мафиози, а я лишь проклинал все, на чем свет стоит.
В прочем, скоро погоня прекратилась – передо мной стоял рыжий мужчина, рассеяно смотря на меня, но, стоило бегущим сзади завидеть его, как они круто поменяли траекторию, и рванули обратно к фабрике. Мужчина лишь растеряно улыбнулся и пожал плечами. Тогда у меня возникло резкое желание спустить весь вновь появившийся флегматичный пафос и рассмеяться. Статный мужчина старше сорока ведет себя как молодая студентка. Чем не повод похохотать?
В прочем, мужчина, что-то заметив, резко нахмурился, и как-то сухо попросил у меня разговор в машине. Резко расхотелось смеяться, кольнуло сомнение и даже страх при виде этого человека, а вслед забрался интерес. Кто он и что ему нужно?
В машине, в прочем, разговор выдался не из легких. Тяжело вздохнув, мужчина посмотрел прямо мне в глаза и пробормотал, чтобы я рассказал ему о себе, пообещав следом повествовать о своих целях и намерениях. Подумав, что обвести его будет не так уж и сложно, я ответил ему взглядом прямо в глаза, но собеседник прикрыл их ладонью, видимо, изрядно устав. Пришлось рассказывать, и на каждом моменте, который я хотел умолчать, он лишь тяжело вздыхал и бросал, чтобы я говорил начисто все. Врать я умел, видимо, ужасно без гипноза, а потому выложил все как на ладони, почему-то пропитавшись к этому человеку доверием за считанные секунды по непонятной мне же причине.
И почти сразу же после этого получил приглашение в штаб некой организации Сатт, которая нуждалась в таких людях, как я. Легкомыслие и подобное отношение к весьма сокровенной информации уже тогда меня удивило, но я, решивший обучаться на психолога уже тогда, согласился – интересно было, всего-то. Тогда мне было уже семнадцать.
Было обидно только одно – пришлось перейти на заочное обучение, но это не особо огорчало, учитывая, что у меня намечалась неплохая работа. Прошел год работы с некоторыми не совсем нормальными людьми, которые все время утверждали, что их пугает работа убивать, прежде, чем тот же рыжий мужчина, которого, как оказалось, зовут Акира Ичисиро, посвятил в меня подробности семьи Сатт. Стоит ли говорить, что, узнав подробности, и поняв, что все это время, целый год, я работал на мафию, я ошалел и замер с явным шоком на лице?..
Прошло два с половиной года упорной учебы стрельбе, прежде, чем мне предложили стать хранителем семьи. Всучив мне весьма странное кольцо, попросили задуматься о всей своей решительности в чем либо. Изначально получилось плохо – вся моя решимость, видимо, взяла отпуск в пяты, раз Акира устало разводил руками, повторяя, что все будет хорошо. Что хорошим будет, я, правда, так и не понял, но отлично осознал, что «ничегонеделанье» со стороны кольца угнетает мисье Ичисиро. А потому, стащив ювелирное изделие, сидел с ним всю ночь… да что там ночь, два дня просидел взаперти, но таки добился своего, что, в прочем, изначально меня испугало – кольцо полыхало легкой сиреневатой дымкой, которую чуть опутывала темная алая струя. Показав результат своих трудов Ичисиро, я услышал облегченный выдох. И буквально сразу же мне выдали кольцо с интересной резьбой и странную коробочку, с такой же резьбой.
Спустя несколько дней, я, все же, сумел открыть коробочку, и обнаружил там… горностая с темно-фиолетовой шерстью и глубокими черными глазами. В голове гулом отдалось одно-единственное слово: «Эста». Чуть слышно выдохнув это слово, я получил легкий кивок горностая, и чуть улыбнулся – Эста была просто прекрасным животным.
Думаю, самым ужасным подарком на мое двадцать второе день рождения мог стать именно рыжий ураган, что ворвался в наш штаб и разрушил все мои надежды на тихое существование. Кончина босса до сих пор играла на нервах получше любого виртуозного скрипача, так еще и добавились издевательства со стороны его дочери. Благо, огромную роль сыграло мое спокойствие, но спустя несколько минут после хихиканья девушки я, таки, не сумел сдержаться. «Летела» она быстро, отлично маневрируя и превосходно пытаясь скрыть свои следы, чего я и желал, мысленно махая ей вслед белоснежным платочком.
Она, наверное, стала единственным исключением из правил. Очень редко кому выдавалось выводить меня из себя, и очень давно – никогда.
6. Внешность (картинка+описание).

Хайне Рамштайнер, Dogs.
Растрепанные, находящиеся в «художественном беспорядке» белоснежные волосы, что уже заставляют насторожиться. Взгляд алых глаз далеко не дружелюбен в большинстве случаев, хотя, чаще всего, просто безразличен. На губах очень редко играет ехидная, излучающая зло и ненависть усмешка – чаще всего, губы не бывают искривлены в любой мимике. Продолговатое лицо, чуть впалые щеки. Тонкая белоснежная кожа, которой не хватает лишь чуточки до того, чтобы сравняться с цветом чистого клочка бумаги. Парень высокий – почти что метр восемьдесят, но при этом является очень худым, почти приравниваясь к людям, страдающим дистрофией. Не особо накачан, но бицепсы, трицепсы а так же неплохой пресс в наличие имеется, хотя он это и не выставляет на показ. Мягкая ткань уха была не раз растерзана: на правом ухе присутствуют четыре серьги, а на левом – две и один гвоздик на мочке. Есть татуировка – Цербер на левом боку, с тремя оскаленными пастями и девятью хвостами-змеями. Кофеман, но стоматолога посещает по нужде (а значит, почти что регулярно), а потому грязно-желтых пятен на белоснежном оскале не присутствует. Голос парня приятный, мягкий, шелковый баритон. Особых предпочтений в одежде не имеет – лишь бы удобно было, и действиям не мешало.
7. Атрибут.
Туман.
8. К какой семье принадлежите.
Сатт.
9. Способности.
К базовым способностям можно отнести умение готовить что-то, что заслуживает ступень чуть выше «стряпни» - часто Ганцу приходилось заботиться о сестре, а после ее смерти, он жил почти что в одиночестве. Так же парень вполне аккуратен, умеет убирать – все те же причины. Над этими двумя данными часто подшучивает Босс семьи, нередко называя его «мамашей», что неимоверно бесит Гюнтера. Рисует парень из разряда: «Палка, палка, огуречек - вот и вышел человечек». Петь никогда не пытался в силу мощи своего самоубеждения, что утверждает, будто бы поет Ганц так, что лучше бы и не пел вовсе. Читать любит, и читает все подряд, взахлеб, не разбирая литературы – подобный «заскок» случился после прочтения судьбоносной книги «Индиго Т.С». В остальном же парень даже и не пытался плавать, и относится ко всему остальному с явным безразличием.
Боевые же способности:
При помощи оружия.
- "Exécution de l'déchu" ("Расстрел павшего").
Мгновенная ориентация и уничтожения своих, что начали боевые действия после своих же – навык, полученный благодаря Акире Ичисиро.
- "The Tipping Point" ("Переломный момент").
Здесь в действие вступают определенные навыки из кикбоксинга – атака исключительно ногами, тогда как в руках сжимаются парные пистолеты-пулеметы. Навык так же получен благодаря Ичисиро и его товарищу, что является отличным кикбоксером.
- "Machine gun" ("Пулемет").
Быстрое израсходование пуль для пистолетов путем использования оружие в качестве полноценного пулемета. Умение используется только опытными стрелками, и лишь в том случае, если впереди возвышается «стена» врагов.

Все три умения используются без передышки, мгновенно, чередой «идя» друг за другом, для большей эффективности.

- "Virtuoso" ("Виртуоз").
Убийство вдалеке стоящего врага при помощи лазерного указателя, подобное выстрелу снайперу – требуется сильная концентрация и время для подготовке.

При помощи гипноза.
- "Sorcellerie" ("Колдовство").
Подчинение и контроль жертвы путем мысленных приказов, данных при помощи взгляда.
10. Оружие (и коробочки тоже)
Глаза в первую очередь, а так же парные пистолеты-пулеметы Steyr TMP. Путем гипноза при помощи пламя можно создать отличную достоверную иллюзию реальности в голове у жертвы и получить абсолютный контроль над желаемым человеком, а так же наложить очень сильный гипноз. В оружие пламя тоже можно вложить, но оно лишь заставляет в том случае в последние мгновения человека слушаться приказов Ганса и смотреть ему в глаза – результат бессмыслен, а потому не используется Гюнтером.
Коробочка «Ermine nuage la version Satt» ("Горностай облака верс. Сатт").
Горностай Эста, что, в отличие от пистолетов с вложенным в них пламенем, куда более эффективная – она мало заметна и очень быстро двигается, плюс ко всему, в большей части случаев контролируется Гансом. Эста скользит почти что невидимкой к желаемому человеку и беспрепятственно и незаметно пробирается к тому в одежду. Ее чуть ощутимый укус заставляет жертву поворачиваться к уже поджидающему Гюнтеру и смотреть тому прямо в глаза, беспрекословно подчиняясь шестому чувству, что получает полную власть. К тому же, Эста может заразить врага пламенем тумана хозяина, и тот, если его атрибут отличителен, погибает в тяжелых муках.
11. Пробный пост (тему дам)
Работа, работа, работа… Когда он только выходил на должность психолога в организации Сатт, о которой знал размазано и понимал только, что связаны они с военными, он даже и не задумывался о рутинности и повседневности своей работы. Убеждал себя, что это будет раздражающе, а в глубине души надеялся, что работа будет до жути интересной, необычной. В результате же, оказалось, что работать Гансу с рослыми широкоплечими мужчинами, на глаза которых чаще всего натянуты очки в клише строгой охраны, и которые чуть ли не рыдать будут, рассказывая о своих маленьких дочурках и моделях-женах, и о том, как тяжело им убивать людей. Что общего имеют дети с убийствами Гюнтер уловить не мог, но предпочитал вынимать коробку с носовыми платочками и ободряюще хлопать по плечу этих амбалов, про себя хмурясь, что рядом с ними он выглядит ссохшимся дистрофиком, а то и вовсе скелетом двигающимся.
Очередное утро было переполнено ожиданием вечно пафосного мужчинки, что опять будет изливать душу, но вместо высокого брюнета в комнату ввалился рыжий босс, и, по-хозяйски рухнув на кресло, стояще рядом с рабочим столом психолога, брезгливо скривился, заметив какую-то ненужную колбу, которую пару секунд назад занес подпольный доктор с просьбой, чтобы та немного «попылилась» в кабинете Харда.
- Слушай, тебе такие условия не надоели? – кончиком мизинца коснувшись поверхности стеклянного изделия, спросил Акира, наблюдая за реакцией своего работника. На секунду на лице Ганса показалось удивление, но тут же поспешило скрыться, сменившись вездесущим пофигизмом.
- Надоели, - согласившись, кивнул парень, скривив бровь в вопросе, - а есть предложения? – Ичисиро заметно обрадовался, глядя на беловолосого, и довольно кивнул. Поднявшись, чуть махнул рукой, приглашая следовать за ним. На подобное поведение босса Экхард лишь тяжело вздохнул, но из-за стола встал и направился следом за Акирой. Ключи приветливо, будто предупреждая об отличной вести, звякнули в руках, когда поджавший губы Ганс выудил их из объемного кармана, дабы закрыть дверь в кабинет. «Если колба доктору понадобится, тот сумеет немного подождать меня», - устало вздыхая, подумал парень, следуя за насвистывающим незамысловатую мелодию боссом.
- Присаживайся, сейчас они придут, - садясь в предложенное кресло, беловолосый удивился: «Они?», но следом за удивлением пришел интерес, а потому возражать и расспрашивать Гюнтер не стал – помогал держаться интриге. Впрочем, долго продержаться легкому напряжению, исходящему от алоглазого, не удалось – вскоре дверь распахнулась, и на пороге появилась девушка с зеленоватыми волосами. – Куроки? – немного нахмурился вечно дружелюбный рыжий, что заставило блондина на секунду растеряться, - Где остальные?
- Босс, почти все заняты, - улыбаясь, сообщила девушка, присаживаясь в одно из кресел рядом со стеной. Рыжий тяжело вздохнул, и кивнул на Ганса, что уже окончательно растерялся, но упрямо этого не показывал. «Кто эта девушка и почему я ее никогда не видел в штабе? Кто такие «остальные»? Что здесь происходит?», - мысли шершнями роились и неприятно жужжали в голове, заставляя парня мысленно морщиться.
- Познакомься, Куроки, - босс, поднявшись с дорогостоящего кресла, обошел стол и, фактически, сел на него, скрестив на груди руки, - это Ганс Гюнтер. Честно говоря, я думаю его отнести к Хранителям. Он весьма интересен – потренировать его немного, и будет молодцом стоять за семью. К тому же, обладает редкой способностью, что весьма полезно, и не чешет языком, подобно многим предыдущим. Можно сказать, я ему доверяю.
- Смотрите, босс, - улыбаясь, ответила девушка, бросив беглый взгляд на уже явно растерянного парня, - Ваше решение.
- Да что здесь, черт возьми, происходит? – слегка нахмурившись, парень уперся взглядом в рыжеволосого, намереваясь того испепелить в случае не просвещения незнающего. Рыжий, усмехнувшись, лишь перевел взгляд с девушки на беловолосого.
- Слушай сюда, Ганс, ибо дважды я повторять не буду. Значит так, Сатт – не просто организация, это мафиозная семья, в которой имеются как обычные пешки, с которыми ты раньше работал, так и ведущие фигуры, к которым принадлежат Хранители, и Даи – одна из них, - кивок в сторону улыбающейся зеленоволосой, что с интересом рассматривала реакцию Гюнтера на слова босса. – Мы, естественно, дорожим своими пешками, ибо семья без пешек сразу же рухнет, но, все же, куда большие льготы имеют ведущие, и ты явно один из них. Во-первых, из-за твоих данных, а во-вторых, из-за нрава и моего к тебе отношения. Уже сразу я заметил, что ты не обычен, парень, а потому и решил тебя взять к себе и проверить свои предположения. Глаз у меня наметан – я не ошибся. И теперь хочу предложить тебе роль среди Хранителей. Всего нас семеро, учитывая меня, босса, и одновременно с тем, Хранителя пламени Неба. Даи – Хранитель Дождя, а у тебя я вижу немного Урагана, но твои глаза явно Туманника. В прочем, есть кольца, которые рассеют все сомнения, и одно из них я тебе выдам сразу же, - мужчина задорно улыбнулся, замолчав, и, направившись к столу, выудил из внутренней полки кольцо весьма странного вида. Казалось бы, обычное кольцо, но на нем имелось шесть полосок разного цвета, что сейчас были тусклыми.
Стоит ли говорить, что когда босс всучил в конец уничтоженному информацией Гансу кольцо, тот окончательно ошалел? Пустыми глазами бегая с улыбающегося рыжего на не менее жизнерадостную девушку, что сложила руки в замочек на коленях, парень судорожно сглотнул, пытаясь переварить все полученные данные. Значит так, работает вот уже год он на мафию, и обычная жизнь ему уже уничтожена, а сейчас ему предлагают стать кем-то важным в семье, и ему нужно что-то сделать с кольцом. Но какой, к черту, Ураган или Туман? Что вообще эти явления имеют общего с кольцами? И почему «пламя Неба»? Что значит пламя? Какого неба? Небо ведь – символ бесконечности, безграничности и огромной силы, значит, если оно горит, это вещает об Апокалипсисе? Мафия сатанистов?! Что за чертовщина? Куда его опять втянуло?!
Но, предположительно, мафия живыми не отпускает, значит, вариант один – соглашаться. Вот ведь манипулятор этот рыжий: пытается дать ему право выбирать, отлично зная ответ наперед.
- Сог-гласен, - чуть заикаясь, выдавил парень, переведя взгляд на все то же кольцо. Не знал, что делать. Не знал, что предстоит. Но знал одно – имеет право он только согласиться. В случае отказа, если Сатт, действительно, мафия – пуля во лбу, а если они, действительно, связаны с сатанистами – еще, чего хорошего, ритуал начнут. Душу он уже, наверняка, продал, согласившись работать на Ичисиро, а значит, терять уже нечего…
А под дверью психолога уже часа два стоял подпольный доктор, выкуривая уже не первую пачку сигарет и нетерпеливо пританцовывая. В колбе – модифицированный дорогой коньяк, который он решил спрятать у непьющего, а этот самый «непьющих» теперь черт знает где мотается. Вот где справедливость?
12. Как часто будете посещать ролевую?
Почти что каждый день (разве что возникли серьезные проблемы в реальности), минимум – на час в день выходить буду.
13. Связь с вами.
Эктор Капелла. Ася: #623900796.

Отредактировано Hans Eckhard Günther (Пн, 6 Авг 2012 15:26:04)